Освоение Дальнего Востока: Невельской, Муравьев, Витте
Укрепление России на Дальнем Востоке требовало значительных усилий в экономике, дипломатии, в исследовании огромных пространств. О специфике освоения новых земель, лицах, снискавших славу в этом деле – в свежем материале ко дню подписания Тяньцзинского трактата — 13 июня.
География. И все-таки остров!
К середине XIX столетия крупные географические открытия уже успели стать относительной редкостью. И все же многие «белые пятна» продолжали сохранять свой цвет на картах путешественников. В число наименее исследованных пространств входили и северные берега Тихого океана — земля, которую ныне принято именовать российским Дальним Востоком.
21 августа 1848 года в Кронштадте — «форпосте» Петербурга в Финском заливе, поднял якорь военно-транспортный корабль с весьма характерным для предстоявшего странствия названием — «Байкал». Во главе экспедиции, направлявшейся с грузом в Петропавловск-Камчатский, находился на тот момент еще капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельской. Суэцкий канал, открывшийся лишь двадцать лет спустя, тогда еще не действовал. «Байкалу» предстояло преодолеть тысячи морских миль до точки назначения. Но это почти 9-месячное путешествие было все же быстрее сухопутного, пролегавшего в то время через совершенно неосвоенное сибирское пространство.
Прибыв к берегам Камчатки, Невельской получил новое указание от дальневосточного начальства. «Байкалу» следовало направиться к берегам Сахалина. Эта территория к тому моменту еще не была закреплена ни за Россией, ни за Японией, претендовавшей на освоение близлежащих островов. Но интереснее всего было другое: Сахалин еще со времен экспедиции Крузенштерна продолжал считаться полуостровом!
Последнее оставляло свой отпечаток на присутствии России в регионе. Амурский край, юридически принадлежавший Китайской империи, на деле оставался «ничейной землей». Власть династии Цин распространялась на него лишь номинально. Впрочем, русское правительство также видело мало перспектив в изучении Амура, чье устье, как полагалось, было отделено от тихоокеанского пространства берегами Сахалина.
Обогнув на «Байкале» Сахалин, Невельской убедительно доказал его островное происхождение. Однако странствие на этом не закончилось. С целью исследовать Амур Невельской отправился в устье реки. Важным итогом этого странствия стало основание летом 1850 года Николаевского поста (ныне город Николаевск-на-Амуре).
Известие о столь дерзком проникновении на китайскую территорию взбудоражило Петербург. Однако император Николай I вскоре сменил гнев на милость, заявив:
«Где раз поднят русский флаг, там он уже спускаться не должен».
Свою службу на флоте Невельской заканчивал в звании адмирала. Надо сказать, что указание «Байкалу» отправиться к берегам Сахалина было отдано другим героем Дальнего Востока.
Дипломатия. Вопрос Приамурья
Николай Николаевич Муравьев происходил из прославленного дворянского рода. Среди его родственников можно выделить сразу несколько декабристов, а также Михаила Александровича Бакунина — известного деятеля народнического движения. Впрочем, сам Николай Николаевич избрал куда более спокойный род деятельности, сосредоточившись на службе государству.
Судьба связала Муравьева с Дальним Востоком довольно неожиданно. В 1847 году тульский губернатор был лично назначен Николаем I на должность генерал-губернатора Восточной Сибири. В то время такое решение вполне можно было воспринять как ссылку. Все же в глазах чиновников тихоокеанские берега значительно уступали в приоритете губерниям Центральной России.
На самом деле в решении императора имелась своя логика. Все же генерал-губернаторы должны были заниматься высокоинтеллектуальным трудом, определявшим направление развития региона. И Муравьев отлично подходил под эту роль. Современники описывали его как весьма вспыльчивого, но при этом коммуникабельного, умеющего находить общий язык с людьми человека. Весьма характерно определение Николая Николаевича как «интеллектуального лидера».
Начав бороться с казнокрадством, разъедавшим тихоокеанские пределы России, Муравьев вскоре перешел и к куда более сложным вопросам. Укрепление позиций государства на Дальнем Востоке требовало присоединения Приамурья — более теплого и доступного к Тихому океану края. И тут как нельзя кстати подоспели замечания Невельского — уточнение границы Хинганского хребта, разделявшего пределы России и Китая. Вопрос о пределах государства вставал все более остро. Наступало время дипломатии.
28 мая 1858 года Муравьев достиг зенита своей карьеры, добившись заключения Айгунского договора с Китайской империей. Северные берега Амура переходили во владения России. За свои успехи Николай Николаевич был возведен в графское достоинство с переименованием в Муравьева-Амурского.
Последовавшие за этим Тяньцзинский и Пекинский трактаты закрепили дальневосточные пределы России в их нынешнем виде. Впрочем, дело освоения новых земель требовало все новых начинаний.
Экономика. По рельсам Транссиба
Как известно, приобрести территорию еще не значит ее удержать. Во второй половине XIX столетия Дальний Восток во многом оправдывал свое название, оставаясь «дальним» для остальной России. Отправляясь к берегам Тихого океана, путешественники сухопутному маршруту продолжали предпочитать морской в виду экономии времени. Сам же Дальний Восток казался населению европейской России краем неосвоенным и необжитым, «диким» и «некультурным».
Если территория не развивается, рано или поздно туда приходит другая сила. Это прекрасно понимал Сергей Юльевич Витте — один из самых видных министров императорской России. Именно с его именем связывается новый шаг в деле освоения Дальнего Востока.
Витте полагал, что борьба между ведущими державами должна была происходить не на полях сражений, а в сфере экономики. Проще говоря, «завоевание» территории выражалось в ее заселении, облагораживании земель, создании рабочих мест и инфраструктуры.
Сегодня железные дороги, безусловно, не утратившие в целом своей значимости, могут показаться чем-то устаревшим. И все же в конце XIX столетия им уделялось принципиальное значение. Железные дороги позволяли преодолеть гигантский разрыв между европейской и дальневосточной Россией. Их синонимом были прогресс, мощь и скорость.
В 1891 году по инициативе Витте был положен первый рельс Транссибирской железнодорожной магистрали — одного из самых грандиозных проектов своего времени. Нанеся серьезный удар по финансам государства, Транссиб стал в итоге тем «швом», что стянул разрозненные части империи. С этого момента представления о тихоокеанских пределах России перестали быть чем-то неопределенным, а в сознании людей постепенно закреплялось новое понятие — «наш Дальний Восток».